“Через некоторое время музыка, стамбульские пейзажи за окном машины, атмосфера узкой, мощенной брусчаткой улочки сливались в моей голове в единое целое, и я начинал понимать, что ответов на главные вопросы жизни нам не найти, но это не так уж и важно — все равно их нужно задавать; что мы никогда не сможем выяснить, в чем заключается смысл жизни и где спрятано счастье, — может быть, потому, что и не хотим этого знать; и еще — что пейзажи, наблюдаемые нами из окна дома, машины, с борта корабля, имеют не меньшую важность, чем все эти мучительные вопросы, — потому что волнения жизни, подобно переливам мелодии и перипетиям захватывающей истории, рано или поздно подойдут к концу, а проплывающие перед нашими глазами образы города навсегда останутся с нами в наших мечтах и воспоминаниях”.
-Орхан Памук “Стамбул. Город воспоминаний”
Вопросы
Вот мне интересно: вы действительно хотите, чтобы ваши вопросы к жизни закончились? Хотите, чтобы не осталось никаких секретов, никаких сомнений, чтобы не осталось никакой тайны?
К чему это я?
Да к тому, что время от времени, выложив в фейсбуке какой-нибудь текст с “ужасно полезными советами”, в комментариях я получаю отклик:
– Да, но… вопросы всё равно остаются!
– И-и-и…? – хочется мне ответить продолжительным невежливым звуком. – Дальше-то что? У вас остаются вопросы – и что? Мне только кажется или вы что-то недоговариваете?
Мне кажется, за этой загадочной фразой: “Вопросы всё равно остаются” скрываются какие-то чувства, так? И на поверхности эти чувства могут принимать различные формы, но под всеми ними живёт главное чувство: чувство растерянности перед жизнью – так? Под всеми нашими страхами, беспокойствами, тревогами и неуверенностями лежит базовая экзистенциальная неуверенность. Кто мы такие? Где мы оказались? Идём ли мы вообще куда-нибудь или бессмысленно летим на каменном шаре в бездушном космосе?
Эти вопросы звучат постоянным фоном в душе каждого.
Да, конечно, они могут заглушаться всевозможными “насущными потребностями”, “радостями жизни”, “повседневными заботами” и “повседневными же тревогами”, у-влечениями, раз-влечениями, от-влечениями, имя которым легион. Карьера, дети, здоровье, семейные и партнёрские отношения, любовь, дружба, политика, бизнес, международная обстановка, гражданское общество, экология – всё вроде бы важно, всё вроде бы нужно…
Но под всем этим лежит один единственный вопрос:
И он даже не лежит там, а торчит, этот вопрос. Торчит и всё время куда-то тычет – то в сердце, то в желудок, то в кишки… иногда в мозг. И пока мы не решили, что с ним делать, с этим вопросом, у нас всё, что над ним, будет осыпаться и падать.
И вся подлость в том, что мы не можем его решить. Мы не можем его решить, потому что, похоже, это главное условие игры, в которую мы попали:
Болеутоляющее
Религии и философии, конечно, спешат нам на помощь, как Чип и Дейл прямо. Спешат утолить нашу боль.
Недаром Маркс с другом своим Фейербахом (Том и Джери) называли религию опиумом для народа. Да, религия в своём ослепительно белом халате решительно входит в нашу палату со шприцом наперевес и, приговаривая мягко и ласково: “Ну, тихо-тихо-тихо, не надо, не надо плакать, не надо причитать, сейчас уколемся и успокоимся… вот так, вот и славно…”, вкалывает нам дозу “Знания о том, как всё устроено на самом деле”.
Да, религия (или эзотерическое учение, прости господи) – нам всё объяснит: как и что устроено – кто мы, зачем здесь, куда идём и как нам идти правильно… И мы, измученные экзистенциальной жаждой, жадно всасываем струйку этого успокоительного вещества, поворачиваемся на бочок и в грёзах проводим время до следующего экзистенциального обострения.
Тем же, кому религия не помогает, – разуверившимся нигилистам – может помочь консьюмеризм: айфон № 8, BMW № 9, квартира № 10. Кому-то власть помогает, кому-то секс, а кому-то и дети. Дети постоянно подносят стакан воды. Но знаете, мне рассказывали, что чем дольше живёшь, тем меньше хочется пить. Да и сам я это чувствую – уменьшается жажда.
Я вот смотрю на своих родителей. Им обоим за восемьдесят лет уже. И они такие, очень обычные люди. Обычные, советские, хорошие люди, прожившие трудную, но хорошую жизнь. Всю жизнь они работали, растили нас, детей, и как-то не очень-то задавались вопросом: “А зачем это всё, собственно?” А если и задавались, может и ворочались с боку на бок бессонными ночами, но днём, вслух, этого не обсуждали. И я в этой семье всегда выглядел несколько странным, потому что как меня в десять лет этот главный вопрос жизни взял за всякие неприличные места, так и не отпускает по сей день.
Ну ничего, в семье не без громоотвода. Главное, что они меня любят и принимают такого, как я у них есть, и за это я им бесконечно благодарен.
А сейчас родителям по восемьдесят лет, понимаете?! И им делать особенно нечего, потому что ослабли. Ну телек, понятно, но даже и этот тяжёлый наркотик перестаёт помогать. Ибо вопрос “зачем я умру?”, который непосредственно связан с вопросом “зачем я жил?”, стучится в их сердца всё сильнее.
И вы знаете, они стали со мной об этом разговаривать.
А ещё они, закоренелые атеисты, потянулись в церковь. Мама молится, а отец стесняется. Но она ему говорит:
– Ты просто постой тут и почувствуй.
Он ей отвечает:
– Да, мне вроде как-то спокойней тут.
Утешение
Помню, как будучи в Черногории, гуляя по достаточно зелёным горам (не знаю, кто обозвал их чёрными), зашли мы с друзьями в уединённо стоявшую церковь. Церковь была махонькой, а фрески у неё внутри – огромными. Только три и уместилось во всей церкви. И на центральной был изображён Иисус Христос, вызволяющий из могилы двух мертвецов – мужчину и женщину.
И я тогда как-то очень ясно увидел – вот оно, основное, что даёт религия – утешение. Утешение жгучей боли.
И пусть даёт. Я вообще-то совсем не против опиума, если он кому-то нужен. Без боли лучше жить, чем с болью.
Но не всем.
Путь Вопроса
Как я говорил, в семье не без громоотвода. Меня вот, знаете, эта боль гнала всю жизнь на поиски лекарства. И у суфиев я его искал, и у индусов, и у даосов, и у шаманов всяких… хватался то за то, то за это, получал свои дозы, свои ответы, получал временное облегчение…
А потом… не знаю, что произошло – то ли устал шляться, то ли постарел, – но мне как-то стало вдруг спокойно оставаться с вопросом.
Это странное состояние… как бы его охарактеризовать? Состояние такого тотального обалдевания – мол, ничего себе! Ну и ну! И всё, собственно.
“Один мастер дзэн 20 лет сидел перед кирпичной стеной, — медитировал. А потом, встал и сказал: “Так, ну теперь со стеной всё ясно!”
-Дзэнская народная мудрость
А первыми, с кем я в своём духовном путешествии встретился, знаете, кто были?
Дзэн-буддисты. И я почувствовал необыкновенную их притягательность, что-то такое очень нежное почувствовал и очень моё… но всё же решил проверить: а как там у остальных? И конечно, пустился в своё приключение, пока всех не обошёл и не вернулся к своим.
И вернулся я с пониманием, чем же они мне так близки, эти дзэн-буддисты. Ну, кроме эстетики, кроме простоты и парадоксального юмора, чем?
Нет, конечно, дзен-буддисты тоже всякие попадаются. Кто-то вам обязательно расскажет, что такое жизнь и как её жить, но самые мне близкие – они просто стоят с открытыми ртами и обалдевают: “Ну ничего себе! Ну и ну!” Максимум, что они могут, это написать стихотворение:
Не пряталась в тучи луна,
Не облетали вишни!
Тогда б я спокойно жил,
Без этой вечной тревоги…
Это монах Сайгё написал. Видите, тоже вечно тревожился, но как красиво тревожился.
А зачем я всё это написал?
Да чёрт его знает! Захотелось. Может, кто прочитает. Может, вы тоже не так уж боитесь вопросов вообще и того самого “Одного вопроса” в частности? Может, нам по пути?
Тогда заходите. Посидим, пообалдеваем вместе, головами покачаем , языками поцокаем.
А ещё вот это стихотворение Уолта Уитмена мне нравится.
Искал его перевод, да так и не нашёл удовлетворяющего меня. Пришлось самому переводить, как уж смог.
О я! О жизнь!.. Вопросов неотступных череда;
И вереницы бесконечные людей, лишённых веры
– и города, набитые глупцами;
И вечные упрёки по отношению к себе
(ведь кто меня глупей и кто безверней?).
И взгляд, цепляющийся за свет – за имена вещей
– за бесконечную борьбу;
И тщетны достиженья все –
и изнурённая, убогая толпа
меня здесь окружает вновь и вновь;
И их бесплодные года с моими крепко сплетены;
И мой вопрос – ох, мой! – такой печальный, горький, неотступный: Где среди этого добро? О я! О жизнь!
Ответ:
Ты здесь, ты существуешь – и существует жизнь,
и есть сознание и подлинность твоя;
И пьеса жизни ещё не кончилась,
И ты в неё свою строфу запишешь.
А здесь, то самое стихотворение Уолта Уитмена:
Если хотите, вы можете вступить в Облачную Сангху, для поддержания жизни свой практики жизни, в повседневной жизни.
Расписание моих программ:
Всего вам доброго, и надеюсь, до следующих встреч.
И помните: в каждое мгновение у вас есть выбор – сделайте лучший.
А теперь идите и медитируйте!