или
Чему я учусь у Шварца и Догэна
“И если хороший человек в моей сказке попадал в беду, ребята кричали: “Спаси его сейчас же, длинноногий, а то мы тебя побьём”.
И я спасал его…”
-Евгений Шварц “Снежная королева”
Присказка
Если вы читаете мой блог, то знаете присказку, которую я воспроизвожу в конце каждого поста.
Если не читаете, то вот она:
И помните: в каждое мгновение у вас есть выбор – сделайте лучший.
А теперь идите и медитируйте!”
Сказка
У меня есть друг, который регулярно, в течение уже многих лет, обвиняет меня в романтизме.
Себя же он с гордостью называет циником.
И я согласен с этими его определениями, но только отчасти.
Циник
У человека, которого мы в обиходе называем циничным, обычно присутствует глумливо-ироничное отношение к тому, что другие люди считают высоким, ценностным, принципиальным.
Обычно это происходит не от хорошей жизни. Слишком много эти люди пережили страдания в жизни, слишком часто встречались с человеческой тупостью, жадностью и ненавистью, слишком часто их предавали.
Мир, в который нам довелось попасть и коротать свои деньки, действительно не подарок.
Помните этот отрывок из “Обыкновенного чуда” Евгения Шварца:
Хозяйка:
– Вы сумасшедший?
Администратор:
– Что вы, напротив! Я так нормален, что сам удивляюсь.
Хозяйка:
– Ну, значит, вы просто негодяй.
Администратор:
– Ах, дорогая, а кто хорош?
Весь мир таков, что стесняться нечего.
Сегодня, например, вижу: летит бабочка. Головка крошечная, безмозглая. Крыльями – бяк, бяк – дура дурой! Это зрелище на меня так подействовало, что я взял да украл у короля двести золотых.
Чего тут стесняться, когда весь мир создан совершенно не на мой вкус. Берёза – тупица, дуб – осёл. Речка – идиотка. Облака – кретины. Люди – мошенники. Все!
Даже грудные младенцы только об одном мечтают, как бы пожрать да поспать.
Да ну его!
И таки да, человек, склонный к цинизму, обычно считает себя нормальным и абсолютно трезвым. Таким нормальным, что сам постоянно этому удивляется. Только вот мир создан не по его вкусу.
У циников обычно прекрасно работает логика. И логика подсказывает им, что если мир – дерьмо, то, во-первых, я буду постоянно тыкать в это дерьмо всех окружающих, напоминая им о существовании оного (а как же, а то вдруг забудут?) , а во-вторых, и сам не слишком буду отличаться от дерьма: “Оденусь на вашем празднике жизни в костюм какашки и буду вонять из угла. Ибо раз мир со мной так обошёлся, то этот мир не заслуживает ничего лучшего”.
Итак, это был циник в моём понимании.
Романтик
-Медведь (Евгений Шварц “Обыкновенное чудо”)
Романтик же склонен напяливать на себя розовые очки: “Ах-ах-ах – розы! Ах-ах-ах – бутоны! Ах, берёзки, ах, – бабочки, ах, облака, ах, крокодилы, бегемоты, ах, обезьяны, кашалоты, ах, и зелёный попугай!”
Романтик склонен идеализировать окружающий мир, людей, себя.
Романтик всегда проникнут высокими чувствами. Романтик – всегда немного (или много) ребёнок, полагающийся на нечто Большое и Доброе.
Похоже, в отличие от циников, у романтиков было хорошее детство, заботливые и добрые родители, не слишком острые и тяжёлые игрушки. По-видимому, жизнь не слишком сильно била романтиков в раннем возрасте, а мама не роняла их с большой высоты.
Мир для романтика если и не добр, то хотя бы изменяем в сторону добра. И в этом, разумеется, нет никакой заслуги романтиков. Просто так сложилось, просто повезло.
Это были полюса: цинизм VS романтизм.
Спектр
Однако в своей жизни я не встречал ни одного “чистого циника” или “чистого романтика” – все какие-то грязноватые, с примесями.
Хотя, возможно, это потому, что я в розовых романтических очках везде хожу.
У циников, по моим наблюдениям, в большинстве случаев всё же есть что-то святое. Возможно, тщательно скрываемое, но есть.
Часто, например, они очень любят маму, и мама для циника – это самое дорогое, что только может быть в жизни, несмотря на то, что она неоднократно роняла его в детстве с пятого этажа, и из-за этого от него теперь отдаёт водкой.
Или свой такой рассудительный, логичный, непогрешимый и холодный ум они любят.
То есть, как ни крути, но определённая ценностная система имеется у любого циника.
А романтики тоже, хоть и стараются только и исключительно розы нюхать, всё же регулярно вступают в какое-нибудь дерьмо, разбросанное там и сям на их пути.
Из-за розовых очков-то не всегда отличишь дерьмо от розы. Всё кажется розой в розовых очках – даже геморрой.
Ну и уж, конечно (конечно!), ни мой друг-оппонент не является законченным циником, ни я – столь же законченным романтиком.
Мой друг, при всей своей демонстративной циничности, при ближайшем рассмотрении оказывается добрым человеком, изо всех сил старающимся принести окружающим его людям хоть какое-то понимание жизни. Да, зачастую провоцируя неприятные чувства, ну а кому же приятно снимать розовые очки?
Ему больно жить, у него чувствительность к жизни повышенная, и цинизм – это единственное место, где он может спрятаться от боли. По крайней мере, ему кажется, что это единственное место.
А мне, в свою очередь, кажется, что друг мой – это испорченный романтик. Романтик, в котором что-то сломалось. Он-то рассчитывал, что мир будет отвечать его вкусу, а оказалось, что нет, и так как мир победить невозможно, то он ушёл в глухую защиту.
Ну а я?..
Если вы читаете этот блог, знаете, что не всегда я бываю сладким. Ирония и сарказм – это важнейшие категории и в моём мышлении, и в моём общении.
И вообще-то я прекрасно знаю, что такое страдание, и горечь потерь, и несправедливость, и человеческая жадность, и тупость, и ненависть, и предательство.
Причём я знаю, что это всё существует не только снаружи меня, но и внутри. Чувствую я это.
HOMO EVADERE
-Евгений Шварц “Тень”
То есть мы с моим другом не законченные циник и романтик, мы становящиеся.
У нас имеются лишь склонности.
И мой вопрос к себе, и раз уж вы читаете этот текст сейчас, то и к вам, такой:
Я не выбирал именно этих родителей, меня воспитавших, я не выбирал этой страны, этого языка, этой чёртовой погоды, этой планеты, этого дурацкого трёхмерного мира я не выбирал и этого текучего времени.
Не выбирал, но всё это на меня повлияло и сформировало мой характер, мои тенденции и склонности.
ОК – я не выбирал! Дальше что?
Что я выбираю дальше?
Вот в чём главный вопрос:
“Что я выбираю дальше?”
Или может быть, всего по чуть-чуть?
А если по чуть-чуть, то в какой пропорции?
Выше я написал, что мы с другом не законченные циник и романтик, а только становящиеся.
И мне это кажется самым главным:
Все, но особенно – люди.
Законченных людей просто не существует в природе. Законченных негодяев не существует, так же как не существует законченных святых. Все какие-то недоделанные и все непрестанно становящиеся.
HOMO EVADERE – так, наверное, нас можно было бы назвать.
ЧЕЛОВЕК СТАНОВЯЩИЙСЯ.
Кант говорил, что человек становится человеком благодаря воспитанию, и это действительно так: редкие случаи “маугли” – детей, воспитанных животными, подтверждают эту идею.
Но человек никогда не перестаёт становиться человеком.
После благополучного вылета из родительского гнезда, равно как и после неблагополучного выпадения из оного, ему необходимо заниматься самовоспитанием, самостановлением, если он хочет быть и становиться, и становиться, и становиться… человеком.
“Что я выбираю дальше?”
Что я выбираю на сегодня, что я выбираю на следующий час, на следующую минуту.
Помню, как в армии мне говорили: “Что ты строишь из себя иисусика? С волками жить – по волчьи выть, а солдаты по-хорошему не понимают, потому что это не солдаты, а скоты”.
Знаете, в армии я, как и многие, повидал и похлебал много всякого дерьма, но если и горжусь чем-то, так это тем, что ни разу не позволил себя унизить, хотя и был неоднократно бит, и ни разу не унизил молодого солдата, когда сам дослужился до “деда” и сержанта и получил определённую власть.
Для меня и то и другое было бы одинаковой потерей достоинства.
Сторону в себе.
Выбрать в себе человека, выбрать становиться человеком.
Ведь во мне есть и трус, во мне есть мудак, во мне есть подлец, во мне есть предатель, негодяй и форменная скотина, не говоря уж о цинике.
Все эти стороны, все эти персонажи представлены во мне, так же как и в каждом человеке.
Потому что мы живём здесь – в этом трёхмерном мире, в котором есть направления: вверх и вниз, вперёд и назад, вправо и влево. А между всеми этими сторонами лежит спектр моего выбора: чем я буду поворачиваться к миру – передом или задом? Что выбирать – высокое или низкое? Куда двигаться – влево или вправо?
Да, я считаю, что не только действия мы можем выбирать, но и отношение. Мы можем выбирать точку зрения, хотя это сложнее всего.
“Я просто такой, как есть, и мир такой, как есть.
Посмотрите на этих людей – это что, люди? Это скоты!
Посмотрите, во что они превратили страну!
А другие скоты – скоты потому, что разрешают так с собой обращаться, и значит, они заслуживают этих скотов у власти.
А те скоты за океаном – ничем не лучше наших скотов. Посмотрите, до чего они докатились – из кого они выбирают себе президента, из свиньи и змеи?
Понимаете, кругом одни скоты, и я такой же, как все. Но я хотя бы честная скотина, я не притворяюсь благородным человеком, не строю из себя иисусика и сейчас всё честно вам расскажу о себе и об этом скотском мире, где мы живём”.
А я вот считаю это ложью!
Потому что, как сказал выше, мир не чёрен и даже не чёрно-бел. Мир разноцветен. И я разноцветен. И моя честность, моя аутентичность, моя подлинность – это всегда выбор из этого спектра.
Подлинность – это не застыть в одном состоянии, подлинность – это быть разным и быть способным выбирать себя сейчас.
Знаете, в буддийской мифологии есть так называемые
“шесть сфер существования”:
сфера богов
сфера асуров (титанов, по-нашему – по-гречески)
сфера голодных духов
адская сфера
сфера животных
и сфера людей
Судя по названиям, вы можете определить доминирующие качества этих миров и как там живётся их обитателям – кто вечно голодный, а кто весь в шоколаде.
И “продвинутые” буддийские учителя обычно наставляют своих “неразумных” учеников, что это не реальные миры (хотя кто знает?), это даже не типы личности, а состояния сознания, которые могут смениться в одном человеке, скажем, за полчаса.
А ещё они, учителя эти, учат, что у тебя есть выбор.
Выбор, в каком мире родиться и жить – сейчас… и сейчас… и сейчас.
Убить дракона
-Евгений Шварц “Обыкновенное чудо”
Для меня примером такого постоянного выбора является биография Евгения Шварца – человека, пережившего крушение привычного ему мира, попытавшегося защищать его на фронте, поверившего обещаниям нового мира, испытавшего крушение всех новых надежд.
Этот человек изведал как царского антисемитизма, так и советского. Пережил самую страшную в истории человечества войну, пережил голод в блокадном Ленинграде.
Это человек, чьих близких друзей-обэриутов посажали и поубивали.
Человек, потерявший многих друзей – кого из-за смерти, а кого из-за предательства.
Человек, чьи пьесы на десятилетия снимали с репертуара во всех театрах страны.
И этот человек на протяжении всего времени своей жизни выбирал писать добрые сказки.
Этот человек победил своего дракона, который, несомненно, обитал в его душе, как и в каждой другой.
И эти сказки живут до сих пор и питают каждого из нас, каждого, кто захочет к ним прикоснуться.
Был ли Шварц романтиком?
Наверное, но он написал такие пьесы, как “Тень”, “Голый король” и “Дракон”. И я хотел бы быть именно таким романтиком.
Свобода не быть скотиной
-Евгений Шварц “Обыкновенное чудо”
А другой мой учитель романтизма – дзэн-буддист Догэн, живший в тринадцатом веке в Японии, тоже много всего написал.
Понятно, что в те далёкие времена, в той далёкой стране был принят свой стиль изложения, зачастую слишком пафосный, по нынешним циничным меркам.
Мне нравится не то чтобы перевод, а скорее пересказ главного произведения Догэна “Шобогензо”, сделанный современным учителем дзэн Брэдом Уорнером.
Слова Брэда вызывают во мне, пожалуй, наибольший резонанс.
Вот маленькая цитата из Догэна-Ворнера:
Существует свобода просто не быть скотиной”.
И я понимаю это так:
И важно это признать!
Но у тебя есть выбор, во-первых, не делать скотства самому, а во-вторых, в любой скотине видеть не только скотину, но и потенциальную возможность не быть скотиной.
И весь мой романтизм заключается именно в этом – я просто стараюсь не быть скотиной.
Не потому, что я такой хороший, не потому, что я строю из себя иисусика, не потому, что я не вижу зла, дерьма и скотства в мире, а потому что…
Если честно, я не знаю почему.
Просто мне кажется, что не быть скотиной – это лучше, чем ею быть. В человеческом мире лучше не быть скотиной. В животном это вполне адекватно, а в человеческом – нет.
И в человеческом мире не быть скотиной лучше для всех – как для мира, так и лично для меня. В длительной перспективе это выгодно для всех.
Но, конечно, я стараюсь не быть скотиной с переменным успехом.
Я знаю, что могу обидеть, я знаю, что могу быть раздражительным, желчным, едким и злым на язык.
У слона не всегда получается пройти элегантно в его путешествии через посудную лавку – but I’m tryin’, Ringo, как говорил герой произведения другого романтика нашего времени, – да, я стараюсь изо всех сил.
Но я стараюсь, Ринго. Я стараюсь изо всех сил быть пастырем”.
-Джулс (к/ф “Криминальное чтиво”)
В этих словах своего героя Квентин Тарантино, будучи одним из главных романтиков и моралистов нашего времени, выразил не только послание этого фильма, но и всего своего творчества.
И я с ним полностью согласен: I’m tryin’, Ringo. I’m trying real hard.
Несмотря на все наши обусловленности и тенденции, всё-таки у нас есть выбор. Выбор сделать маленький шажочек от скотины к человеку.
Случай
Был случай ужасный — запомни его:
По городу шёл гражданин Дурнаво.
Он всех презирал, никого не любил.
Старуху он встретил и тростью побил.
Ребёнка увидел — толкнул, обругал.
Котёнка заметил — лягнул, напугал.
За бабочкой бегал, грозя кулаком,
Потом воробья обозвал дураком.
Он шествовал долго, ругаясь и злясь,
Но вдруг поскользнулся и шлёпнулся в грязь.
Он хочет подняться — и слышит:
“Постой, Позволь мне, товарищ, обняться с тобой,
Из ила ты вышел когда-то,
Вернись же в объятия брата.
Тебе, Дурнаво, приключился конец.
Ты был Дурнаво, а теперь ты мертвец.
Лежи, Дурнаво, не ругайся,
Лежи на земле — разлагайся”.
Тут всех полюбил Дурнаво — но увы!
Крыжовник растёт из его головы,
Тюльпаны растут из его языка,
Орешник растёт из его кулака.
Всё это прекрасно, но страшно молчать,
Когда от любви ты желаешь кричать.
Не вымолвить доброго слова
Из вечного сна гробового!
Явление это ужасно, друзья:
Ругаться опасно, ругаться нельзя!
-Евгений Шварц
P.S. Знаете, есть такая байка, что когда Евгению Шварцу выдавали новый советский паспорт, в графе национальность он попросил написать “иудей”, но паспортистка по ошибке записала: “индей”.
А его друг поэт Олейников увековечил этого “индея” в любовном стихотворении к их общей знакомой – Генриетте Давыдовне.
А она в меня, кажется, нет –
Ею Шварцу квитанция выдана,
Мне квитанции, кажется, нет.
Ненавижу я Шварца проклятого,
За которым страдает она!
За него, за умом небогатого,
Замуж хочет, как рыбка, она.
Дорогая, красивая Груня,
Разлюбите его, кабана!
Дело в том, что у Шварца в зобу не…
Не спирает дыхания, как у меня.
Он подлец, совратитель, мерзавец –
Ему только бы женщин любить…
А Олейников, скромный красавец,
Продолжает в немилости быть.
Я красив, я брезглив, я нахален,
Много есть во мне разных идей.
Не имею я в мыслях подпалин,
Как имеет их этот индей!
Полюбите меня, полюбите!
Разлюбите его, разлюбите!
Поэт Николай Олейников был расстрелян в 1937 году по обвинению в участии в контрреволюционной троцкистской организации.
Всего вам доброго, и надеюсь, до следующих встреч.
И помните: в каждое мгновение у вас есть выбор – сделайте лучший.
А теперь идите и медитируйте!