Из цикла
Практика…
В этом цикле, я предлагаю два способа употребления информации внутрь: через глаза и через уши. Подумываю над техникой люмбальнай пункци, то есть введения прямо в спинной мозг, но это дело будущего. Пока же вы можете либо прочитать текст глазами, либо послушать подкаст ушами.
Подкаст:
Чтобы скачать этот подкаст кликните сюда
В зазеркалье
Прошли две недели нового Облачного ритрита “В зазеркалье”. Суть практики проста, гладка и глубока, как зеркало: садись и молчи, смотри на отражение своего лица.
И вот каждое утро я сажусь и полчаса смотрю в зеркало на своё лицо, а потом ещё пишу пятнадцать минут всё, что напишется. Каждый раз практика приносит какие-то открытия. Вот что я, например, обнаружил касательно модальностей восприятия.
Между мной переживающим и переживаемым опытом как будто нет расстояния. Между мной и жизнью нет расстояния. Это переживание даёт мне чувство наполненности жизнью, чувство близости с жизнью и с самим собой. Чувство тепла, плотности и материальности. Чувство воплощённости, когда сознание и плоть едины, как были едины партия и народ в Советском союзе. Ну, почти так же.
Даже если переживаемый опыт неприятен, даже если я испытываю сильную боль, это чувство наполненности жизнью позволяет мне пережить боль легче. Боль становится одним из потоков жизни, текущей через меня. Этим потоком быть трудно, но можно.
И поэтому, вглядываясь в зеркало, я снова и снова вижу какого-то другого человека. Не себя. Не того, которого я чувствую, которого переживаю. И я не узнаю себя. Ведь переживаю я себя совсем по-другому. Переживаю я себя изнутри. И это не только мой опыт. Многие участники ритрита указывают на это.
И мне интересно посмотреть (заметьте, я употребляю слово “посмотреть”) с точки зрения этих модальностей восприятия на практику медитации в целом. Ведь пытаясь описать медитацию, мы не можем не использовать метафоры, связанные с различными каналами восприятия. Например, в слове “випассана”, обозначающем один из подходов к практике самоисследования, палийский корень “пассати” означает смотреть или видеть. Смотреть глазами, чем же ещё?
Меня этот вопрос поставил в тупик, ибо при чём тут глаза? Глаза в этой практике вообще не нужны, они закрыты, а сама медитация состоит в последовательном прощупывании своим вниманием тела – участок за участком (прощупывании?!). Когда я привёл этот аргумент подруге, она ответила: “Но ведь нужно просматривать тело, сканировать его, и когда я его просматриваю, я сначала представляю себе конкретный участок, а потом отмечаю, есть ли там какие-то ощущения. И мои глаза при этом всё время активны, я чувствую, как они движутся под веками”.
Тогда я удивился такой причудливости восприятия: зачем усложнять себе путь, включать зрение, пусть и внутреннее, если можно просто почувствовать – сразу и напрямую?
Только потом я узнал о так называемых репрезентативных системах восприятия, которые описывают, например, в НЛП. Идея состоит в том, что у каждого человека существуют предпочтительные каналы предоставления себе информации о мире: визуальный, аудиальный, кинестетический, олфакторный (связанный с обонянием), густаторный (связанный со вкусом) и различные их комбинации.
Разумеется, если нет явных патологий, то у всех у нас эти каналы включены. Но тем не менее включены и развиты они в различной степени. И вот в нашем с подругой случае для неё явно доминирующим каналом был визуальный, а для меня – кинестетический, связанный с ощущениями тела. Поэтому для неё випассана (в традиции Гоенки) – это практика просматривания тела, а для меня – практика прощупывания тела.
Если вы услышите этот отклик внутри себя, то, возможно, это кое-что расскажет вам о вас самих. А “услышите” и “расскажет” – это слово уже из аудиальной модальности. И может быть, для вас “випассана” будет практикой слушания тела?
Видеть
Возвращаясь к распространённым описаниям техник медитации, мы можем увидеть (увидеть!), что очень многие из них описывают их через слова, связанные с визуальным восприятием.
Мы ведь тренируемся в свидетельствовании, развиваем в себе внутреннего свидетеля, не так ли? Или упомянутая выше випассана дословно означает “видеть жизнь так, как она есть”, или “практика прозрения”. Слова “наблюдать” и “отслеживать” тоже, в основном, ассоциируются у нас с визуальным опытом.
История такого рода словесных конструкций уходит к самому началу Буддизма. Будда в ранних сутрах постоянно использует слова “видеть” и “смотреть” применительно к медитативному опыту. И лично я, будучи завзятым кинестетиком, нахожу некоторую проблематичность в таком описании.
Конечно, если я вижу нечто, то сам процесс видения позволяет мне не слипаться с объектом восприятия, и это может быть полезно, особенно на ранних этапах практики, когда необходимо именно разлепиться, разотождествиться с захватывающими и поглощающими нас аффектами – мыслями, чувствами, состояниями. Но в дальнейшем это же самое видение может стать препятствием к новому уровню – к уровню интеграции опыта. То есть эта дистанция между свидетелем и свидетельствуемым может отрезать нас от непосредственного переживания жизни.
Проведя уже достаточно много времени в сообществе медитаторов со стажем, я замечаю, что некоторые из них, развив в себе очень хорошую способность к ясному видению, постепенно теряют чувствительность. Они становятся холодными, отстранёнными от жизни наблюдателями, не слишком-то чувствуя ни своего страдания, ни чужого.
Не только страдания, конечно, но и радости.
Так вот, я замечаю, что такие профессиональные медитаторы живут как будто на некотором расстоянии от своей жизни. Потому что полностью переживать жизнь – это значит чувствовать её, а не только свидетельствовать.
Слушать
Но давайте обратимся к дзэн-буддизму – революционной, бунтующей против догм, ставящей под сомнение любые утверждения традиции… (Ну, в своё время революционной, потому что сейчас и в дзэн-буддизме полно догматиков.) И если обратиться к старым текстам дзэн, то мы можем найти там довольно частое использование ещё одного слова: “слушай”.
– Где вход в ворота Буддийской Дхармы?
– Слышишь, ручей журчит?
– Ну, слышу.
– Вот там и входи.
И если мы опять сравним три модальности восприятия: чувствование, видение и слушание, то что мы можем узнать?
Я узнаю, что когда я чувствую, то я расположен максимально близко к объекту восприятия и это может способствовать слипанию, тотальному отождествлению с переживаемым опытом. Именно тогда мы говорим: я злюсь, я боюсь, мне скучно. Не просто я переживаю этот опыт, скука, страх, гнев есть во мне, а я весь боюсь, скучаю или злюсь. Эти чувства поглощают меня полностью.
Когда же я вижу, то у меня появляется расстояние меду мной и объектом наблюдения. Я – это я, а эмоция, ощущение, мысль или состояние – отдельно. И, как было уже сказано, при всей пользе свидетельствования также, во-первых, это способствует диссоциации и потери чувствительности, потери вкуса к жизни, а во-вторых, когда мы смотрим, мы обычно сужаем своё восприятие, мы его фокусируем на одном выбранном объекте, упуская всё остальное многообразие мира.
Слова
И всё бы ничего – ну, казалось бы, слова и слова, ведь мы же понимаем относительность слов, – но дело в том, что язык оказывает на нас влияние. Связь опыта и языка, его выражающего, работает не только в одну сторону – сначала опыт, а потом слова, – но и наоборот.
Мы не только чаще используем слова, которые описывают наш предпочитаемый способ взаимодействия с миром, но сами слова, во-первых, подкрепляют этот способ, а во-вторых, и формируют его.
Слушать 2
Хорошо, а что же получается, когда “я слушаю”?
Как мы вообще слушаем? Конечно, очень часто мы, как и в видении, стараемся также сконцентрироваться на очень определённом звуке, особенно если это звук речи, несущий информацию, выраженную в знаках (в словах то бишь). Но в целом слушание – это более открытый и пространственный процесс, чем зрение. В слушании есть широта и глубина.
Мы просто открываемся ей и позволяем звучать в пространстве нашего восприятия. Мы становимся пространством слушания, в котором звучит музыка, мы становимся прозрачными для музыки. В определённом смысле мы становимся уязвимыми для музыки, для вибрации. И эта вибрация пронизывает нас, и здесь мы снова возвращаемся к телесному переживанию, к чувствованию, здесь слушание встречается с чувствованием.
Или в другой раз, когда я оказался на дискотеке глухонемых. Это мероприятие может показаться очень странным для слышащих. Там очень громкая музыка с вывернутыми до предела басами. То есть для глухонемых важен бит – басовый ритм, который они чувствуют телом и под него и танцуют. Они танцуют под вибрацию. На меня это тогда произвело большое впечатление.
Ну и, конечно, такого рода опыт мы испытываем не только с музыкой, но и с любыми звуками. Мы живём в городах, где постоянно что-нибудь сверлят, пилят, ломают, где отбойные молотки, машины, поезда и самолёты… все эти неприятные и вредные механические звуки окружают нас и проникают в нас. А с другой стороны, есть и приятные для нас звуки, которые мы называем “ласкающими слух”: любимая музыка, пение птиц, шум прибоя, если мы оказываемся на море…
И вы не можете ничего с этим сделать. Я имею в виду, вы не можете отстраниться, дистанцироваться от звуков, если только не применяете технические средства типа глухих наушников, но вы можете стать пространством слушания – стать прозрачным для них, вне зависимости от того, приятные они или неприятные. И в этом смысле слушание – это хорошая метафора для того качества, которое мы тренируем в практике медитации.
Различать
Есть в жизни вещи, которые мы можем изменить. Если нам что-то не нравится, мы не всегда обязаны терпеть. Мы можем поменять место жительства, расстаться с нелюбимыми людьми, поменять работу… многое мы можем изменить, но далеко не всё. Мы не можем избавиться от болезней, старения, смерти, мы не можем не испытывать боли потерь и неудовлетворённости от получения чего-то нежелательного. Мы также не можем блокировать изменчивые мысли, чувства и состояния. Мы не можем заказать для себя исключительно приятные эмоции на всю оставшуюся жизнь. Нежелательные чувства, состояния и мысли будут приходить к нам всегда и не спросясь.
И медитация – это как раз такая тренировка, через которую мы учимся быть с этими чувствами и состояниями. Мы учимся быть со своими автоматическими реакциями на вызовы жизни, входить с ними в контакт, слышать их, устанавливать с ними отношения, но не быть их рабами.
Коан
Есть одна достаточно поздняя буддийская сутра, оказавшая большое влияние на дзэн, называемая Сурангама сутра (или Шурангама сутра), на русский её переводят как Сутра Героического Марша. Она, вообще-то, огромная, и в ней много всякой мифологии, но там есть момент, когда Будда спрашивает у мифологических существ, собравшихся вместе: “Каков наиболее эффективный способ входа в практику медитации?” И, как во всех такого рода нудных текстах, вам нужно пройти страницу за страницей неправильных ответов, прежде чем вы доберётесь до правильного.
В дзэн-буддизме это качество слушания очень важно. И практика коана – вопрошания, будь это вопрос “Что это?”, как в корейской традиции практики “хваду”, или все эти вопросы о хлопке одной ладонью и лице до рождения родителей, они ведь задаются для того, чтобы слушать. Коан – это история или вопрос, это то, что вызывает в нас вопросительное состояние, и в этом вопросительном состоянии мы слушаем мир. Мы задаём этот вопрос: “Что это?”, и в ответ слушаем музыку мира, полифонию жизни, становясь пространством слушания жизни.
А жизнь проявляется так, как проявляется в данный момент – будь это внешние звуки: голоса чаек, стрёкот мотоцикла, жужжание дрели соседа, или будь это мои внутренние реакции: романтические чувства по отношению к чайкам или тёмная ненависть по отношению к соседу. Я сижу устойчиво и в то же время открыто, я задаю вопрос: “Что это?”, слушаю ответ жизни и просто… продолжаю слушать… и продолжаю слушать… и продолжаю слушать…
И в этом слушании я нахожу возможность принимать и отпускать, возможность справляться с тем, чего изменить не могу.
После же дзадзэн я могу встать и выбрать нужное действие. Не реактивное, но осмысленное, пришедшее из моих ценностей, глубоких смыслов, этического выбора, эстетического выбора и адекватное ситуации. Возможно, мне нужно будет пойти и попробовать договориться с соседом о времени его сверления, а возможно, и не нужно. Ни одна ситуация не похожа на другую.
Гуаньинь
А ещё идея, касающаяся слушания, проявляется через упомянутую выше фигуру Бодхисатвы Гуаньинь. Вообще эта женщина – Бодхисатва Гуаньинь, мифологическое существо – одно из проявлений Бодхисатвы Авалокитешвары, чрезвычайно популярного в буддизме Махаяны.
Авалокитешвара – это бодхисатва сострадания. В тибетском буддизме, кстати, Далай-лама считается одним из его воплощений.
Патриархальная такая фигура – что-то вроде Бога-отца, но сострадательного, конечно, сострадательного. И опять, заметьте, “владыка взирающий” – то есть смотрящий, следящий … с расстояния… и к тому же сверху. Сострадающий, но с некоторого отдаления (ну, если говорить о буквальном понимании этой символической формы).
И вот интересно, что в Китае эта мужская смотрящая фигура превратилась в женскую – слушающую. Ибо Гуаньинь переводится как “Та, что слушает”.
То есть идея состоит в том, что когда мы слушаем с открытым сердцем и действительно слышим, то мы улавливаем страдания мира. И в нашем бытовом языке есть выражение, которое часто, впопад и невпопад, используют представители помогающих профессий: “Я слышу тебя”. Оно означает, что я понимаю. Что я, хотя бы в какой-то мере, разделяю твои чувства, твоё мнение, твоё состояние. Что я с тобой сейчас.
И я думаю, не зря мужская фигура бодхисатвы, смотрящего сверху, свидетельствующего, присматривающего, превратилась в женскую фигуру, открытую слушанию плача мира. Не зря мужчина доминирующий, покровительствующий, находящийся сверху, превратился в женщину поддерживающую, открытую, обнимающую.
Мы можем увидеть, услышать и почувствовать разницу в этих символах. Я думаю, её не нужно объяснять. Хочу лишь заметить, что качества Бодхисатвы Гуанинь есть в каждом из нас и мы можем развивать их. Мы можем слушать плач мира и откликаться на него. И помнить, что не отделены от мира, что плач мира – это и наш плач.
И в конце я вернусь к практике коана и повторю сказанное раньше.
Да, я не ищу ответа, но я слушаю голос жизни.
P.S. Моя подруга, прочитав эту статью, написала:
“…За Авалокитешвару, правда, хотела заступиться. Он же не только тысячеглазый, но и тысячерукий. И где увидит страдание, там сразу рука его, помощь оказывает. Какой же он “сверху”? Он повсюду, в самой гуще событий. Да ещё и изнутри. Ну да ладно, тебе виднее. На самом деле ты просто не визуал”.
“Да-да, в гуще событий, с тысячью руками… но сверху. Чтобы было виднее, разумеется. Но неизбежно сверху”, – отвечаю я ей.
Чтобы скачать этот подкаст кликните сюда
Иллюстрации street art-художника: Sean Yoro
Музыка в конце подкаста: Hector Zazou, Les Nouvelles – Polyphonies Corses Onda
А здесь вы можете присоединиться (посмотреть, прослушать, проделать) к практике открытого (объёмного) слушания, которую я проводил в группе Облачная Сангха.
Здесь более короткий вариант практики слушания:
Вы так же можете вступить в Облачную Сангху, для поддержания свой практики.
Всего вам доброго, и надеюсь, до следующих встреч.
И помните: в каждое мгновение у вас есть выбор – сделайте лучший.
А теперь идите и медитируйте!