This is box title
This is box title
София Сиднев, – моя добрая подруга и участница Облачной сангхи, написала мне письмо. С её позволения публикую часть из него.
Валера, привет!
У меня было несколько выходных, которые я впервые в жизни провела в медитации. Так или иначе. Непрерывно, насколько сумела.
Мне нужно поделиться этим состоянием.
This is box title
Это были странные три дня.
Она оказалась в странном месте.
Там была природа.
Но в этой природе не было ничего похожего на то, что она всегда любила и чего ей так не хватало последние годы – шума леса, цвета воды и растений, запахов дождя и плеса реки о берег.
В этом месте не было прохлады и воздуха, который ей хотелось бы пить.
В этом месте ей не хотелось улыбаться от блаженства.
Блаженства она не чувствовала.
Все что ее окружало, пронзало величием, серьезностью и тайной.
Непостижимым для нее была возможность жизни в этом месте.
Непостижимым – острота и близость той границы, за которой жизнь уже невозможна.
Она слушала это пространство и себя.
Она слышала тишину и вопрос, на который тишина не давала ответа.
Этот вопрос звучал в ней колоколом и, уходя в тишину, возвращался к ней эхом- зачем она здесь? что это вокруг? и единственно, что она знала точно, это то, что она никто в этом удивительно странном для нее пространстве из камня, песка, солнца и жары.
Она оказалась в странном месте.
Там была природа.
Но в этой природе не было ничего похожего на то, что она всегда любила и чего ей так не хватало последние годы – шума леса, цвета воды и растений, запахов дождя и плеса реки о берег.
В этом месте не было прохлады и воздуха, который ей хотелось бы пить.
В этом месте ей не хотелось улыбаться от блаженства.
Блаженства она не чувствовала.
Все что ее окружало, пронзало величием, серьезностью и тайной.
Непостижимым для нее была возможность жизни в этом месте.
Непостижимым – острота и близость той границы, за которой жизнь уже невозможна.
Она слушала это пространство и себя.
Она слышала тишину и вопрос, на который тишина не давала ответа.
Этот вопрос звучал в ней колоколом и, уходя в тишину, возвращался к ней эхом- зачем она здесь? что это вокруг? и единственно, что она знала точно, это то, что она никто в этом удивительно странном для нее пространстве из камня, песка, солнца и жары.
This is box title
Она чувствовала самодостаточность этого места и свою бесполезность и ненужность ему.
О том, что она здесь чужая, ей говорили горы, их камни и их тени.
Колючие кактусы и липкие от ворсинок листья незнакомых ей растений.
Когда она дотронулась до этого вроде бы лиственного, что тоже странно в этой жаре, листа, он поймал ее палец и не отпускал как будто знакомился с ней. Задержался своим вниманием на ней так же, как она задержалась на нем.
Этот контакт между ними был разговором без слов, но она поняла,что ее не приняли. Познакомились и не приняли.
О том, что она здесь чужая, ей говорили горы, их камни и их тени.
Колючие кактусы и липкие от ворсинок листья незнакомых ей растений.
Когда она дотронулась до этого вроде бы лиственного, что тоже странно в этой жаре, листа, он поймал ее палец и не отпускал как будто знакомился с ней. Задержался своим вниманием на ней так же, как она задержалась на нем.
Этот контакт между ними был разговором без слов, но она поняла,что ее не приняли. Познакомились и не приняли.
This is box title
Странное место, в котором когда то жило время. Когда то много веков назад была жизнь и движение.
А сейчас она знала, что время стоит.
Его поставили на стоп кадр.
Давно поставили.
И хоть менялся день на ночь, и хоть по горам двигались тени, и хоть вместо солнца приходила луна, а вместо звезд облака, она чувствовала, что вечность замерла одним мнгновением и она рассматривает ее фотографию.
Странное место, в котором как будто остановилась жизнь.
Нет, это не была смерть.
Это была, поставленная на стоп кадр, вечность.
Может, поэтому ей так легко думалось там о смерти.
Может, поэтому она захотела умереть именно там.
Там, где нет жизни, но нет и смерти.
Там где жизнь не исчезает, а остается фотографией навсегда.
Там, где очень сухо.
Где облака, падая на землю, без боли сгорают от жары и превращаются в белый песок.
И только некоторые из них почему то хотят назад в небо, и тогда, танцуя, рождаются заново маленькими смерчиками и прощаются с этим странным местом своим странным прощанием.
А сейчас она знала, что время стоит.
Его поставили на стоп кадр.
Давно поставили.
И хоть менялся день на ночь, и хоть по горам двигались тени, и хоть вместо солнца приходила луна, а вместо звезд облака, она чувствовала, что вечность замерла одним мнгновением и она рассматривает ее фотографию.
Странное место, в котором как будто остановилась жизнь.
Нет, это не была смерть.
Это была, поставленная на стоп кадр, вечность.
Может, поэтому ей так легко думалось там о смерти.
Может, поэтому она захотела умереть именно там.
Там, где нет жизни, но нет и смерти.
Там где жизнь не исчезает, а остается фотографией навсегда.
Там, где очень сухо.
Где облака, падая на землю, без боли сгорают от жары и превращаются в белый песок.
И только некоторые из них почему то хотят назад в небо, и тогда, танцуя, рождаются заново маленькими смерчиками и прощаются с этим странным местом своим странным прощанием.
This is box title
Пронзила ее не столько жара, сколько ее притяжение. Ей почему то было хорошо сидеть под палящим солнцем и чувствовать, как она высыхает и потрескивается вместе с этой землей и камнями.
Ей нравилось чувствовать, как горячий воздух перцем щиплет ее кожу, как замедляется и густеет кровь, как высыхают чувства и страхи.
Ей нравилось, что в этом странном месте не было ничего лишнего- движений, звуков, запахов.
Там не было запахов и,как ни странно, это было хорошо.
Там были лишними ее любимые духи.
Воздух звенел натянутой струной жаркой тишины.
Ей было неловко за свои мысли, за то, что они нарушали эту тишину.
Набатом, рупором они гремели в пространстве, отражаясь горами и возвращались к ней без ответа.
Пустыня, которая знала ответ, не хотела им с ней делиться.
Ей нравилось чувствовать, как горячий воздух перцем щиплет ее кожу, как замедляется и густеет кровь, как высыхают чувства и страхи.
Ей нравилось, что в этом странном месте не было ничего лишнего- движений, звуков, запахов.
Там не было запахов и,как ни странно, это было хорошо.
Там были лишними ее любимые духи.
Воздух звенел натянутой струной жаркой тишины.
Ей было неловко за свои мысли, за то, что они нарушали эту тишину.
Набатом, рупором они гремели в пространстве, отражаясь горами и возвращались к ней без ответа.
Пустыня, которая знала ответ, не хотела им с ней делиться.
This is box title
В этом странном месте, подумалось ей, – дом солнца.
Оно хозяйничало там, как вздумается, проникало в каждую щелочку, а если не находило, то тут же прожигало ее своими лучами.
Все просто и однозначно.
Все понятно и честно в этом месте.
И хоть ее вопросы остались без ответа, она знала что ей не врут.
Оно хозяйничало там, как вздумается, проникало в каждую щелочку, а если не находило, то тут же прожигало ее своими лучами.
Все просто и однозначно.
Все понятно и честно в этом месте.
И хоть ее вопросы остались без ответа, она знала что ей не врут.
This is box title
И когда она вернулась из этого странного и честного места в мир людей, ей стало не по себе от сумбура лишних слов и движений, извергающихся на нее со всех сторон.
В этом человеческом шуме она перестала слышать свои мысли.
В этой человеческой толпе ей стало душно от скопления мутности и неоднозначности взглядов и отношений.
И тогда она поняла, что ответ на вопрос, который она не услышала в пустыне, все таки был там.
И если она его не найдет в мире людей, она вернется туда снова, в это странное место и ей честно откроется про жизнь и смерть, про смысл и предназначение про то, как она хочет жить и умереть.
В этом человеческом шуме она перестала слышать свои мысли.
В этой человеческой толпе ей стало душно от скопления мутности и неоднозначности взглядов и отношений.
И тогда она поняла, что ответ на вопрос, который она не услышала в пустыне, все таки был там.
И если она его не найдет в мире людей, она вернется туда снова, в это странное место и ей честно откроется про жизнь и смерть, про смысл и предназначение про то, как она хочет жить и умереть.
This is box title
Вернувшись из этого странного места в мир людей, в квартиру на четвертом этаже, в мир своих вещей и привычек, она вдруг ощутила все это странным.
Все это, а не то место в пустыне.
То место, пронизанное криком ее вопросов, оказалось для нее, как ни странно, местом силы.
Из того места она вернулась другой.
Там, где она была чужой и непринятой, странно, но ей не было одиноко.
Там, куда она вернулась, ей придется научиться жить, оставшись другой и будучи странной.
Все это, а не то место в пустыне.
То место, пронизанное криком ее вопросов, оказалось для нее, как ни странно, местом силы.
Из того места она вернулась другой.
Там, где она была чужой и непринятой, странно, но ей не было одиноко.
Там, куда она вернулась, ей придется научиться жить, оставшись другой и будучи странной.
This is box title
И ей очень захотелось сохранить и защитить свою странность, которой она заболела в пустыне.
Не перестать слышать свои мысли.
Не дать влажности и мутности затмить сухость и ясность, с которыми она познакомилась там и которые солнце своими лучами ввело в нее через поры острыми иглами кактуса.
Не перестать слышать свои мысли.
Не дать влажности и мутности затмить сухость и ясность, с которыми она познакомилась там и которые солнце своими лучами ввело в нее через поры острыми иглами кактуса.
Фотографии Софии Сиднев.
This is box title
Если вы захотите присоединиться к Облачной сангхе, то милости прошу. Стучите, и я вам открою.
This is box title
Всего вам доброго, и надеюсь, до следующих встреч.
И помните: в каждое мгновение у вас есть выбор – сделайте лучший.
А теперь идите и медитируйте!
