Искусство упаковки

Жанн-Клод де Гийебон и Христо Явашев, на фоне упакованного моста в Париже.

This is box title

Искусство Дзэн

Искусство Дзэн – это искусство, в котором сочетаются случайное и намеренное, обыденное и запредельное, искусственное и естественное, исчезающее и неизменное. Искусство Дзэн – это временное искусство о времени.

31 мая, в Нью-Йорке на 86-м году жизни завершилась временная жизнь певца временного искусства о времени Христо Явашева.

До 2009 года он работал вместе с женой Жанн-Клод де Гийебон. Они родились в один день — 13 июня 1935 года — в разных уголках мира: она — в Марокко, он — в Болгарии, а познакомились в Париже, в 1958 году. На протяжении всей совместной карьеры супруги занимались тем, что по всему миру упаковывали различные объекты, от пишущей машинки, скрипки и стула до здания Рейхстага и целого морского побережья. В 2009 году Жанн-Клод умерла и Христо продолжил своё упаковочное дело без неё.

Когда их спрашивали, зачем вам все это нужно? Христо обычно отвечал: “Ни зачем”, а Жанн-Клод: “Для нашего удовольствия и удовольствия наших поклонников”. А ещё Христо говорил: “Никому не нужны упакованные деревья, скульптуры, здания. Никто не заказывал подобное. Они существует только потому, что я этого захотел”.

Теме не менее, в основу своей работы, Христо и Жанн-Клод закладывали три главные идеи:

1.Недолговечность и трансформация. Каждый проект художников существовал от нескольких дней до нескольких месяцев, затем упаковка сворачивалась и пускалась в переработку. Огромные же тканевые полотна помогали передать ощущение непостоянства и хрупкости завёрнутых в них объектов, даже если это были монументальные здания, типа Рейхстага. Кстати, зная историю этого здания, мы вполне можем разделить эту идею – ничто не остаётся неизменным в этом текучем мире.

Творчество Христо и Жанн-Клод всегда было связано с переходом вещей из одного состояния в другое, оно показывало их непрерывное перевоплощение, рождение и исчезновение во времени. Своим творчеством Христо и Жанн-Клод бросали вызов представлениям людей о бессмертии искусства или неизменности чего-либо вообще.

This is box title

“Чтобы исчезнуть навсегда, требуется, возможно, больше храбрости, чем для того, чтобы остаться. Во всех этих проектах тема исчезновения, желания остаться в тени — одна из самых сильных. Они исчезнут, как наше детство, наша жизнь”.

-Христо Явашев

2.Свобода и иррациональность. Произведения Христо и Жанн-Клод ни от кого не зависели и никому не принадлежали. Художники создавали все эти трудоемкие и дорогостоящие работы исключительно на свои деньги и без привлечения добровольцев. Все люди, работающие на проектах, получали за свой труд деньги, и не от спонсоров, а от самих художников.

This is box title

“У них нет причин на существование кроме поэзии, абсолютного творчества. Свобода — самый главный компонент этих проектов. Вот почему наши работы не вечны. Потому что свобода — это враг обладания, а обладание равно статичности.”

-Христо Явашев

This is box title

“Мы хотим работать в полной свободе. Чтобы сохранить эту абсолютную свободу, мы не можем быть в долгу у кого-либо. Мы работаем несвязанными”.

-Жанн-Клод де Гийебон

3.Игра с пространством. Все места, выбранные для творчества, не были пустынны, они использовались людьми в повседневной жизни, обладали определённым значением для жителей. Значение было определено и, следовательно, статично. В мире, где человек круглосуточно находится в упорядоченном пространстве, где каждая вещь кому-то принадлежит, кем-то спроектирована, пространство полнится правилами, законами, значениями, правами владения и создаёт иллюзию неизменности и статичности жизни. Художники же брали на время это знакомое всем пространство и слегка нарушали его привычное восприятие, добавляя нечто абсурдное, например, упаковывали целое здание в обёртку, словно рождественский подарок. Их произведения выбивали зрителя из привычного восприятия знакомых им объектов, привычного восприятия пространства, в котором они жили. Хотя бы ненадолго взгляд зрителя мог очиститься от запылённости привычного повседневного видения.

This is box title

Оборачивать мост — словно возводить его с нуля, а драпировка Рейхстага по своей сути напоминала строительство здания. Это важно для полного понимания — что же такое произведение искусства. Произведение искусства имеет неотъемлемые элементы, вот почему мне нравится заниматься такими проектами, они выходят за рамки идеи классической скульптуры, современной скульптуры или современной живописи…

…Когда мы работаем над проектами, мы занимаем на время пространства, которые никогда не являлись частью традиционного художественного опыта. Когда мы работаем над проектом вроде “Понт-Нёф”, то проект не о Понт-Нёф — это и есть сам Понт-Нёф, настоящий Понт-Нёф, со всеми своими значениями, пространством, сложными взаимоотношениями этого моста с французской нацией на протяжение 400 лет — с парижанами, королями, со времен революции и до наших дней. Конечно, мы извлекаем пользу изо всех этих невероятных ресурсов, отношений между пространством и местом, которое принадлежит двум миллионам человек последние 400 лет…

…Когда мы работаем над проектом, то выигрываем от этих запутанных, очень разносторонних взаимоотношений. Что мы делаем во всех наших проектах вроде “Зонтиков” или “Понт-Нёф”, так это берем в аренду, заимствуем пространство. К примеру, чтобы установить 1340 синих зонтиков в Японии нам нужно было взять в аренду землю на рисовых полях у 459 фермеров, самому младшему из них было 62, а самому старшему — 92. Так вот, чтобы арендовать Рейхстаг, вы неминуемо столкнетесь с совершенно другим отношением. В этом случае, чтобы получить пространство, которое нам необходимо, нужно разрешение всей нации. Вот почему решение получить аренду очень усложнено невероятными обстоятельствами, силами или энергиями, которые должны держать ответ перед нацией.

Когда обсуждался вопрос драпировки Рейхстага, жители Германии смотрели по ТВ полуторачасовые дебаты в прямом эфире. 200 миллионов человек на территории ЕЭС смотрели дебаты. Вот как развивался этот проект, и не потому, что мы так хотели, а потому что такова его природа…

…Очень наивно с нашей стороны полагать, что мы до конца понимаем значение “Понт-Неф” для парижан. Или до конца понимаем, что “Зонтики” означают для японцев или калифорнийцев. Как я могу сказать, с какой точки зрения японец видит “Зонтики”, если я сам не японец? Как я могу делать вид, что понимаю, что означают “Зонтики” для японцев? То же самое с Рейхстагом: мы определенно не можем выразить в полной мере, что Рейхстаг будет значить для Рейхстага для немецкого народа после завершения проекта. Но самая интересная вещь в том, что в Немецком Парламенте были полуторачасовые дебаты. Было две основных речи “за” и “против” и дополнительные выступления в таком же ключе. И аргументы “за”, и аргументы “против” являются ответом на вопрос, почему мы хотели бы обернуть Рейхстаг”.

-Христо Явашев

This is box title

“И, конечно, люди, которые приходят, чувствуют это так остро, что меняются сами. Вы сами можете наблюдать этот процесс. Они начинают улыбаться друг другу, разговаривать друг с другом, у них абсолютно другое состояние души. Для нас это очень важно, потому что люди чувствуют свободу. Они чувствуют, что являются свидетелями чего-то, что случается один раз в жизни”.

-Жанн-Клод де Гийебон