или
Повар, вор, его жена и её любовник
Ещё одна моя небольшая рефлексия по поводу недавних событий.
Предисловие
Я написал этот пост накануне терактов в Париже. Когда же они произошли, я задумался стоит ли его публиковать? Уместно ли это сейчас?
Пожалуй, стоит. Пожалуй, именно сейчас и стоит.
После того как “Шарли Эбдо” (Charlie Hebdo) выпустили свои карикатуры на разбившийся над Синаем российский самолёт, а если быть точным – на политику правительства РФ, “Фейсбук” забурлил яростью благородной и гневом праведным.
Запузырился риторическими вопросами-коанами:
“Ну что, вы всё ещё Шарли?”
Так как такого рода вопросы задали несколько близких мне людей, то могу ответить за себя.
Да, я всё ещё Шарли!
И, думаю, останусь им надолго.
Подождите, подождите, не спешите вычёркивать меня из своей жизни. Дайте объясниться.
Сначала маленький совет, который, скорее всего вам не пригодится, конечно.
Не трогали бы вы, братцы, говно, оно бы и не воняло.
Если вы считаете что-то ужасно мерзким, зачем туда лезть и копаться?
Или вы подписались на этот журнал? Заглядываете теперь каждый день в это окно европейского просвещения?
Теперь моё объяснение, почему я Шарли и, самое главное, каким боком.
Я считаю, что у нас, у людей, есть проблема с идентификациями. Точнее, проблема наша – в забывчивости.
Мы постоянно забываем:
во-первых, что любая идентификация – это не данность, реальность, истина и правда, а всего лишь сложносочинённый конструкт из чувств и идей. Конструкт к тому же текучий и изменчивый;
во-вторых, что любая идентификация существует в контексте определённой жизненной ситуации.
Ведь идентификация – это всего лишь одежда, и нужна для удобства. Скажем, на лыжную прогулку мне удобно идти в лыжном костюме и на лыжах, а в шубе и на коньках – неудобно.
А в театр, наоборот, неудобно на лыжах. В театр не коньках надо въезжать… или на Коньке-Горбунке.
Вот, предположим, вы русский. У вас и в паспорте так написано, и живёте вы на среднерусской равнине, и говорите по-русски, и чувствуете себя этаким русским.
Может быть, вы и сформулировать-то точно не можете для себя, что это значит – быть русским, но чувствуете, и всё тут!
Вы, иначе говоря, как бы приклеились к этому слову – русский. Это не хорошо и не плохо, пока. В некоторых случаях даже полезно, если, скажем, вы всё ещё живёте на среднерусской равнине, а не в Гвинее-Бисау.
А с другого боку, вы – повар. То есть когда вас спрашивают, кто вы, собственно, такой, вы так прямо и отвечаете: “Я повар”.
И повар – это не только прекрасная и нужная профессия, но и приличная идентификация.
А дальше я вас спрошу:
Вы когда сексом занимаетесь, вы им как русский занимаетесь или как повар?
В сексе вообще важна ваша национальность или там какие-то другие идентификации поважнее бывают?
Как вообще занимаются сексом настоящие русские?
А настоящие повара?
А теперь вернёмся к Шарли.
Надеюсь, вы понимаете, что когда я говорю, что я – Шарли, я произношу вслух некую идею. Провозглашаю символ. Связываю это слово с некими своими ценностями.
Это вовсе не значит, что я поступаю на службу в редакцию “Шарли Эбдо”.
Это даже не значит, что я буду смотреть их карикатуры.
Когда кто-то придумал этот слоган и многие, включая меня, поддержали его, мы не говорили: “Я – Шарли, потому что у меня нет ничего святого и я высмеиваю всё, на что упадёт мой взгляд”.
Мы объединились под этой символической формулировкой, имея в виду одну лишь идею:
Убивать нельзя. За карикатуры убивать нельзя.
Всё. Здесь стоит точка.
Я повар только когда готовлю еду, а не когда гуляю с собачкой. Если, конечно, я не кореец.
А как кореец, я очень люблю семью Кимов. Но не как повар.
Поэтому ещё раз:
Я – Шарли. Я против убийства за карикатуры.
Я – не Шарли. Мне не нравятся их карикатуры ни с эстетической позиции, ни с этической. Хотя я и люблю карнавал, но не во французской стилистике. Цирк Монти Пайтон мне всегда был гораздо ближе, чем Рабле.
Я не заглядываю в этот журнал, пока в меня им не тычут друзья в “Фейсбуке”. Но и после этого я в нём не задерживаюсь.
Послесловие
Я подумал, почему многих из нас, включая и меня, теракты в Париже задевают сильнее, чем те, что случились в других местах? Это происходит автоматически – чувства просто возникают.
Наверное, потому что Париж слишком сильно ассоциируется с лёгкостью, с романтической любовью, беззаботностью… и вдруг, это всё расстреливают.
Расстреливают мечту.
Но жизнь всё равно побеждает. Жизнь возрождается – это её главное свойство. А возрождает её любовь.
К тому же, Париж и Франция в целом, это не только романтическая любовь, это ещё и любовь к свободе.
За свою свободу Париж отдал много крови.
Эта песня о любви, о жизни, и таки да, о смехе, пусть и сквозь слёзы:
Так как я уезжаю практически на месяц и смогу выходить в интернет лишь изредка и ненадолго, то не смогу отвечать на ваши комментарии. Извините.
Всего вам доброго и, надеюсь, до следующих встреч.
И помните: в каждое мгновение у вас есть выбор – сделайте лучший.
А теперь идите и медитируйте!
