Письмо двадцатое. Глядя в Древнее Зеркало

Письма к самому себе. О Пути, Дыхании и Времени

Часть вторая. Путь

Скачать все аудиописьма

Телеграм-канал Письма к самому себе

Плелист в YouTube

Плелист в SoundCloud

Слушать аудиокнигу в YouTube:

Слушать аудиокнигу в SoundCloud:

Слушать в PodBean:

Письмо двадцатое. Глядя в Древнее Зеркало

В своём эссе «Игла для акупунктуры дзадзэн» Догэн прокомментировал этот коан своим, как обычно ещё более парадоксальным, коаном:

Что за чертовщина такая, ты меня спрашиваешь? Это коан, дорогой мой, его нельзя понять с наскока, с ним нужно побыть. Не спешить, а именно побыть. Его нужно много раз перечитывать, пересматривать, переслушивать, перечувствовать, его нужно пробовать на вкус и смаковать. Сравнивать его со своим опытом за пределами слов, то есть с созерцательным опытом.

Вчитываясь в рассуждения Догэна, я пытаюсь почувствовать, что именно в нём начинает заигрывать с моим вниманием…

Вслушиваюсь и замечаю, что прямо сейчас со мной заигрывает хвост фразы: «…зеркало и проявляется», и я хочу потянуть за эту ниточку, чтобы весь коан распустился, раскрылся передо мной. Раскрылся во мне.

Ты знаешь, я даже специально сходил в другую комнату и принёс оттуда маленькое зеркальце, чтобы лучше понять, о чем говорит Догэн. Смотрю в зеркало и вижу, как в нём проявляется… что? Проявляется время. Я всматриваюсь в своё лицо и вижу в нём одновременно прошлое, будущее и настоящее.

Прошлое! Я ведь помню, как оно выглядело раньше, это лицо, – 10, 20, 30 лет назад, – я это помню и улавливаю знакомые черты того, прежнего себя. Улавливаю их сейчас.

Будущее! Я вижу направление морщин, вижу, куда они будут двигаться, куда углубляться, вижу череп, пока ещё обтянутый кожей, и угадываю, как это лицо будет выглядеть после смерти.

Настоящее! Всё прошлое и будущее собираются прямо сейчас, именно сейчас я вижу себя в прошлом, настоящем и будущем, именно сейчас я переживаю весь объём своей жизни.

Но что я там вижу ещё, в этом зеркале? Отражение, в котором я опознаю себя, – это другой я по отношению к тому мне, который смотрит? Зеркало воплощает сейчас меня или моё отражение? Отражение – это не я? Неужели не я?

Я не могу этого решить, не могу определить точно, ибо всё это есть одновременно. Двойственность смотрящего субъекта и видимого им объекта существует одновременно с недвойственностью меня и моего отражения.

Но разве это не так же и в моих отношениях с собой во времени? Я прошлый, тот я, что живёт в моей памяти, – это другой по отношению к тому, кто вспоминает, или тот же самый? Все мои чувства, все мои мысли, все мои переживания, которые я могу прямо сейчас вспомнить… Вот я стою на вершине давно потухшего вулкана Килотоа в Эквадоре, и дух захватывает от красоты голубой лагуны на дне его кратера; вот я вдыхаю аромат морских брызг, разлетающихся от прибрежных камней моего любимого мыса на Пиранском полуострове; вот я обнимаю друга, вот я горюю о смерти друга, вот меня жестоко избивают, вот мне плюют в лицо, вот я сам бью человека кулаком в лицо, вот я смотрю в тёмное окно, сидя в пять утра на кухне, вот я сижу в кино, держа за руку девушку, вот лечу в самолёте, слушая мерный гул мотора, глядя на проплывающие мимо ватные горы облаков… – всё это картины моего прошлого, и не только картины, ведь я чувствую и тактильные ощущения и запахи, слышу звуки, я переживаю эмоции, чувства, состояния, – это всё я или не я? Для меня вспоминающего это субъект или объект? Я не могу этого сказать точно, не могу определить это в одну категорию, отказавшись от другой. Я и то и другое, я не то и не другое.

И с собой будущим, с тем, который существует только в моей фантазии, я в таких же отношениях – это одновременно я и не я, этот будущий я одновременно существует и не существует.

Как можно стать Буддой, практикуя дзадзэн? – спрашивает Нангаку. Как можно стать Буддой, если ты не Будда прямо сейчас? Разве существует Будда где-то за пределами тебя? Разве можешь ты его найти где-то там, где тебя нет? Разве существует Будда за пределами того самого тебя, которого ты переживаешь сейчас? «Встретишь Будду на дороге, убей его» – призывает экстремистская дзэнская мудрость: убей того Будду, который существует где-то ещё, ибо такого Будды просто не может существовать, он и так уже мёртв. Не существует отдельно взятого Будды, ибо в этой реальности не существует ничего отдельно взятого. Отдельно взятому неоткуда взяться, и никто не может это взять, ибо нечем.

Я в прошлом, я в настоящем и я в будущем – где все эти люди? Они не знакомы друг с другом, они разные по отношению друг к другу? Моё пробуждение маячит где-то впереди, в будущем, и его нет сейчас? Моё пробуждение? Неужели возможно какое-то «моё пробуждение» без пробуждения всего, что существует? Когда эти вопросы приходят ко мне, я замолкаю, затихаю и начинаю слушать…

Я слышу тишину, живую и пульсирующую…

И теперь, когда я слушаю, тишина готова отвечать на мои вопросы.
– Так кто же такой Будда, которым пытается стать Басо? – спрашиваю я тишину.
– Будда – это тот, кто пробудился, – шепчет мне тишина.
– Откуда он пробудился?
– Из сна.
– Из какого именно сна?
– Из сна отдельности, сна отчужденности от мира, от жизни, сна независимости, отгороженности, из сна одиночества, запертого в самом себе эго. Сна, где это отдельное от всего эго страдает от бесконечных потерь и невозможности контролировать реальность, в которой всё отдельно и независимо. Ты же помнишь, что сказал Будда в своей первой проповеди:

Помнишь, что случилось с тобой в момент рождения? Ты впервые почувствовал себя отдельным от всего – от мамы, от воздуха, от света, пространства и… времени. Всё это стало для тебя Другим. Время стало для тебя Другим. С тех пор тебе начало казаться, что ты и время – это что-то разное, что ты, независимый, отдельный и неизменный, движешься во времени, через время. Время сделалось объектом твоего восприятия, и поэтому ты иногда считаешь, что располагаешь временем, а иногда – что у тебя его нет или что его тебе ни на что не хватает. Ты говоришь: «вот были времена…», «когда наступит время…», «наконец настало время…», – ты находишься в непрерывных отношениях со временем, но сам себя ты временем не считаешь, себя как время ты не чувствуешь, не переживаешь.

Ты боишься старости, потому что время непременно заберёт твою молодость, ты боишься болезни, потому что время непременно заберёт твоё здоровье, ты боишься смерти, потому что время заберёт твою жизнь. Ты боишься времени и хочешь его укротить, хочешь его покорить, ты хочешь достигать чего-то желательного во времени, вне себя, в отдалении от себя, чтобы это стало твоим, чтобы оно принадлежало тебе. Ты не хочешь терять что-то дорогое для тебя во времени. И особенно ты не хочешь терять кого-то дорогого. Ты не хочешь терять дорогих тебе людей и прочих существ, непрерывно уходящих от тебя, покидающих тебя во времени. Ты ведь до сих пор тоскуешь по всем ним, покинувшим тебя во времени, покинувшим тебя в разные твои времена, во все времена тебя, случившегося во времени. Ты хочешь, очень хочешь, чтобы время тебе принадлежало, но постоянно сталкиваешься с тем фактом, что оно не принадлежит, не может принадлежать тебе.

Время – это дукха, это фрустрация от невозможности прикарманить время. Жизнь во времени – это дукха… если только ты и время – это что-то разное. «Вся наша психофизическая обусловленность и есть дукха», – сказал Будда, проснувшись от этой обусловленности.

– Но куда же мы можем пробудиться? Куда пробудился Будда? – вопрошаю я тишину.
– В переживание единства с жизнью. В со-бытие, в со-знание. Будда, проснувшись, обнаружил, что он и время – это не два и не одно, он обнаружил, что он и время – это два и одно. Одновременно! Он обнаружил, что время не может ему принадлежать, потому что время – это не объект, время и есть он сам, Будда. Он, Будда, – это со-бытие.

Вот прямо сейчас ты сидишь и пишешь, стучишь пальцами по клавишам компьютера… и что здесь происходит прямо сейчас? Я тебе скажу, что! Происходит событие жизни. И разве само это слово не сообщает тебе истину, лежащую прямо перед носом? Происходит не моё бытие, но со-бытие! Пальцы встречаются с клавишами и порождают буквы на экране, которые ты распознаёшь своим вниманием, – разве это не со-бытие всех этих факторов, возникающих одновременно и вместе создающих переживаемый тобой опыт? Со-бытие компьютера, клавиш, чёрных букв, белого фона, стола, окна, твоего внимания, твоих мыслей, твоих чувств… и ещё мириада факторов, включающих в себя Землю, Солнце и самые далёкие галактики, – это и есть событие, происходящее прямо сейчас. Разве это не сама жизнь как она есть? Разве со-знание – это не знание тебя с самим собой? Разве сознание – это не есть Древнее Зеркало, проявляющееся прямо сейчас?

Когда Нангаку говорит Басо: «Ты не можешь с помощью дзадзэн достичь пробуждения», он ведь не говорит ему, что дзадзэн занятие бесполезное и что в принципе Басо имело бы смысл найти лучшее применение своему времени, не тратить его на абсурдные действия, типа полирования плитки камнем, – нет, Нангаку говорит прямо противоположное: «Сиди дзадзэн, Басо, ибо это лучшее, что ты можешь сделать, чтобы реализовать пробуждённость прямо сейчас. Реализовать сейчас, а не достичь в каком-то будущем, понимаешь, Басо? У тебя, Басо, нет другого времени и другого тебя, кроме того, что ты переживаешь прямо сейчас. Твой дзадзэн не может быть приспособлен для будущего Басо, он необходим только для настоящего Басо. Прямо сейчас, Басо, у тебя есть Древнее Зеркало со-знания, прямо сейчас, Басо, ты пробуждаешься к самому себе, который не отделен от земли, на которой сидишь, от воздуха, которым дышишь, ты не отделен от света, пространства, от своих родителей и остальных своих предков, от всех живых существ, включая камни, звёзды и чёрные дыры; ты, Басо, не отделен от всей жизни – прошлой, настоящей и будущей. Прямо сейчас, Басо, ты – со-бытие всего со всем, что только существует. Именно так, Басо, Древнее Зеркало и проявляется».

– Поэтому, – шепчет мне тишина, – ты, Басо, пожалуйста, не прячь зеркало, не забывай про него, ты, пожалуйста, его просто проявляй, ты его воплощай, сидя дзадзэн, или идя по дороге, или глядя в окно, или разговаривая с другом… но сидеть дзадзэн – это, вообще-то, самое лучшее. Ты, Басо, пожалуйста, не убивай Будду, живущего прямо сейчас, ради встречи с мёртвым Буддой где-то в несуществующем будущем. Тебе не нужно искать несуществующее Древнее Зеркало в будущем, ибо ты можешь воплощать, реализовывать, проявлять Древнее Зеркало, уже у тебя имеющееся, то Зеркало, которым ты сам и являешься в своей Основе.

– Когда полированная плитка – это зеркало, Основа – это Будда. Когда Основа – это Будда, Басо – это Будда. Когда Основа – это Основа, то дзадзэн Басо – это дзадзэн. Итак, полировка плитки для реализации зеркала – это суть учения Будд и патриархов. В соответствии с этим учением, черепица – это Древнее Зеркало. И когда мы полируем Древнее Зеркало, мы воплощаем чистейшую практику дзадзэн. Мы полируем плитку не потому, что она недостаточно чиста, а просто для того, чтобы полировать плитку. В этом действии зеркало и проявляется, – оглушительно шепчет мне на ухо тишина.

Помнишь, в предыдущем письме я приводил выдержку из ещё одного текста Догэна, под названием «Не делай худшего»?

С этих слов начинается текст эссе, и в них, на мой взгляд, содержится квинтэссенция учения Будды – или даже всех Будд, как сказал Догэн.

Слова «проясняй сознание» я заменяю на слова «проявляй зеркало», «воплощай зеркало» или «реализуй зеркало» и читаю обращение ко мне: «Отдай Древнему Зеркалу свою плоть, сделай его реальным, яви его себе и миру там, где нет границы между тобой и миром. В этом Древнем Зеркале, в его отражении, ты только и можешь распознать, что лучшее, а что худшее для тебя и мира, где нет границ между тобой и миром. В этом Древнем Зеркале ты сможешь увидеть лучшее на данный момент решение этической дилеммы, встающей перед тобой прямо сейчас. В этом Древнем Зеркале ты можешь увидеть, хочешь ли ты причинить страдание Другому, если между ним и тобой нет границ, да и он, вообще-то, не другой».

Иногда причинение страдания другому существу неизбежно в силу противоречивости жизни. Я помню рассказ одного буддийского монаха о том, как, организовав в американской прерии сообщество монастырского типа, для того чтобы выжить в трудных условиях дикой местности, они, кроме выращивания овощей, завели ещё и кур, которые несли им яйца. Кур повадился воровать койот. Собравшись вместе, монахи, держащие обет не убивать живых существ, принялись дебатировать: что им делать в сложившейся ситуации, чью жизнь им выбрать – кур или койота? Эта всё та же дилемма, которую я описывал тебе в прошлом письме, в притче о голубе и соколе. Чья жизнь ценнее, кого мне выбрать, если именно мне нужно решить – сохранить чью-то жизнь или убить? Монахи выбрали кур – взяли ружьё и пошли убивать койота.

Я также помню, как ты выбирал здоровье кошки Маргареты, купая её раз в месяц со специальным шампунем, уничтожающем блох. Ты убивал множество блох, предпочтя здоровье одной кошки. Убийство в этом мире неизбежно, нарушение обета «не убивать» неизбежно, даже если мы убиваем только растения или, скажем, бактерии. Боль и удовольствие в жизни неизбежны. Жизнь ест жизнь на этой планете, и поедающий испытывает удовольствие, а поедаемый – боль. Но Зеркало! У меня ведь есть Древнее Зеркало. Древнее Зеркало, которое я всегда ношу с собой, может указать мне на лучшее и худшее прямо сейчас, оно может указать мне на то, где и как можно избежать убийства, где и как можно уменьшить страдание. Если я не отделяю своего бытия от твоего бытия, если я вижу нас как со-бытие, тогда мне становится яснее, что будет лучшим в этом событии. Но действительно ли лучше или хуже, я могу увидеть, только если зеркало чисто. Само зеркало, в своей основе, всегда чисто и ничем не может быть запятнано, но то, что оно проявляет, не отдельное от него, но возникающее в нём, может быть слепым пятном жадности или отвращения, слепым пятном переживания себя отдельным, отгороженным, отчуждённым от целого.

Парадокс в том, что и то и другое правда. Все мои слепые пятна, все затемнения, все загрязнения – всё это существует в сознании, моё переживание себя независимым существом, заброшенным в безбрежный и вечный, но отдельный от меня мир, тоже существует. Мой экзистенциальный страх перед этим бесконечным миром существует. Не просто страх, но ужас перед непостижимой реальностью, которую я воспринимаю как чуждую мне, существует, моё отделение себя от тебя во времени существует. Всё это существует в том, что я называю со-знанием. Всё это я сам же воспринимаю как затемнения и омрачения «своего» сознания… Но при этом существует и Сознание, существует то, что Догэн назвал Основой. Существует ничем не омрачённое и неомрачаемое Сознание.

«Мы должны понимать, что когда полированная плитка – это зеркало, то Основа – это Будда. Когда Основа – это Будда, Басо – это Будда. Когда Основа – это Основа, то дзадзэн Басо – это дзадзэн Будды».

Основа – это Древнее Зеркало, благодаря которому существует всё остальное. Основа – это Древнее Зеркало, умещающее все противоположности и противоречия, Зеркало, отражающее игру света, которая из-за неведения преломляется в такую структуру сознания, где «я» переживаю «себя» не как со-бытие, а как самобытие, как существо, отдельное от других существ. Основа являет блики, которые я, в силу моих омрачений, принимаю за облики, очертания – того, другого, третьего, лучшего и худшего, запутываясь в плену иллюзорных видимостей. Но если я распознаю Основу, а точнее, если Основа видит саму себя, то она «распознаёт» свою чистоту, она воплощает чистоту, реализует чистоту всего. Основа являет, что, кроме Основы всего – бытия как оно есть, ничего больше не существует. Ничего больше, понимаешь?

Когда в детстве я скармливал муравьям мух, когда однажды ударил свою собаку, разве это было лучшим, что можно было сделать? Разве в этих случаях нельзя было обойтись без убийства, без насилия, без причинения страдания живым существам? Когда я врал кому-то, когда предавал кого-то, когда предавал сам себя, предавал отношения, наше со-бытие с кем-то, когда проявлял грубость и жестокость – было ли это обязательным, было ли это лучшим? Нет, никогда это лучшим не было. Должен ли я корить и винить себя за это, считая себя ужасным и неисправимым грешником? Нет, не должен, ибо в те моменты, когда это происходило, я как Основа исчезал, я как Древнее Зеркало не проявлялся. Древнее Зеркало в эти моменты темнело и переставало отражать самоё себя. Однако стыд, который я испытываю при каждом воспоминании об этих своих поступках, полезен и нужен мне. Он нужен мне, как сторож, окрикивающий меня и возвращающий к Основе:

Не делай худшего,
Делай лучшее –
Проясняй сознание.

Стыд за содеянное прежде восстанавливает моё стремление вернуться к Основе, чтобы проступила изначально чистая гладь Древнего Зеркала, в отражениях которого я потерял самого себя как со-бытие. Стыд за содеянное прежде ведёт меня к целостности, в которую включены я прежний и я будущий. Я настоящий должен включить в себя прошлое и будущее, только так Древнее Зеркало может отразить само себя, только так может возникнуть со-бытие.

Я вновь сейчас вспоминаю человека по имени Зуйген – героя одной из историй, записанных в сборнике дзэнских коанов «Врата без ворот». Каждое утро по пробуждении он взывал к самому себе:

– Учитель!
– Слушаю вас, – отвечал он себе.
– Пробудитесь!
– Да, конечно.
– Не позволяйте никому обманывать себя!
– Да, да, я слышу вас, слышу, учитель.

Что делал этот Зуйгэн, как не предлагал себе вновь и вновь обратиться к завету всех Будд:

Не делай худшего,
Делай лучшее –
Проясняй сознание.

Война в Украине продолжается, война в Израиле продолжается, репрессии в России и Беларуси продолжаются. Каждый день, пусть и через линзу камеры, я смотрю в глаза людей, непосредственно вовлечённых в эти события. Или хотя бы переписываюсь с ними. Я встречаюсь или хотя бы стремлюсь встретиться с людьми, переживающими трагедию непосредственно, не отдалённо, не абстрактно, а непосредственно, глаза в глаза, сердце в сердце. Мне это важно, потому что мне важно быть с реальностью и мне важно быть реальным. Я хочу прояснять сознание и выбирать лучшее из возможного, из доступного лично мне. Я хочу быть со-бытием, хочу быть со-знанием.

С другой стороны, я вижу, как люди, находящиеся где угодно по белу свету, где угодно, но не в непосредственном контакте с человеческими глазами, пытаются решить моральную дилемму, что лучше, а что хуже. Они пытаются решить это через историю, решить, например, кто прав, а кто виноват в израильско-палестинском конфликте. И чем дальше этот человек от глаз другого человека, тем легче он внутри себя решает – кто прав, кто виноват, а самое главное, что нужно делать. Но я так не могу. И я так не хочу. Я не знаю, что делать израильтянину, у которого убили близких 7 октября, я не знаю, что делать палестинцу, у которого убили близких во время обстрелов Газы, я не знаю, что делать тем, кто находится сейчас под обстрелами. Им придётся это решить самим, как монахам пришлось решить идти убивать койота, выбрав более нужных им куриц, при этом нарушив обет воздержания от убийства. Я знаю, что лучшим было бы не убивать, но я также знаю, что слишком часто этому правилу невозможно следовать.

Поэтому мне всегда важно возвращаться к себе, к своему непосредственному месту, туда, где я нахожусь и спрашиваю себя: что именно здесь я могу сделать самого лучшего? Сам этот вопрос проясняет моё сознание и подсказывает если не решение, то хотя бы направление взгляда. И взглядом я ищу глаза живого человека, стараясь не закрываться от него концепциями о том, как было бы лучше, если жизнь была бы другой, если жизнь была бы идеальной, если жизнь была бы такой, как хочу я. «Я-я-я-я… Моё-моё-моё…» – разносится эхо в «моём» сознании. «Я так хочу! Хочу, чтобы было именно так – по моему…»

Но жизнь не идеальна, она реальна, а реальная жизнь полна противоречий. В этой противоречивой жизни мне неустанно приходится прояснять сознание и выбирать, что в этой, уникальной, конкретной ситуации будет лучшим, а что худшим. Проясняя же сознание, я понимаю, что любое лучшее не идеально, что оно временно, что оно относительно и в принципе велик шанс, что оно обернётся худшим. Но я стараюсь прояснять сознание, прояснять сознание, прояснять сознание… А что ещё остаётся делать, в самом деле, есть ли что-то более важное, чем это занятие?

Знаешь, я дописываю это письмо в канун Рождества, но ты его получишь уже после Нового года. В это Время Перехода я, как и большинство людей, чувствую себя по-особенному, чувствую себя переходящим очередной жизненный порог. Этот порог условен, но ведь всё в этом мире условно и существует относительно чего-то другого, только Основа цельна и безусловна. Я, вслед за Догэном, Нагарджуной и Буддой, в равной степени уважаю как безусловную Основу, так и условные отражения, ею порождаемые, я уважаю безвременного Бога в себе и вот этого, временного, человека, которого называю собой. И я ценю условность перехода из одного года в другой.

Один военный год переходит в другой военный год, беда переходит в беду, трагедия переливается в трагедию. У меня нет надежд на то, что кто-то другой сделает этот новый год хорошим для меня, но я хочу помнить, что я могу делать лучшее из возможного, из доступного мне, я могу не делать худшего, и я могу освобождать сознание, я могу проявлять Основу, Древнее Зеркало. Я могу воплощать со-знание и со-бытие. Чего и тебе желаю во всех твоих временах, во всех пространствах. С Новым годом! С Рождеством!

Скачать все аудиописьма

Телеграм-канал Письма к самому себе

Плелист в YouTube

Плелист в SoundCloud

Всего вам доброго и, надеюсь, до следующих встреч.
И помните: в каждое мгновение у вас есть выбор – сделайте лучший.
А теперь идите и медитируйте!