или
Две истории
Рубрика
Подлинная Жизнь.Тексты
-Джарвис Джей Мастерс
Я хочу рассказать две истории. Одна произошла со мной лет двадцать назад в московском метро, другую я прочитал в интернете. Сейчас, спустя столько лет, вспоминая эту свою историю, я вдруг осознал, что никогда и никому не рассказывал её. Вообще никому.
У меня в жизни было множество случаев, наполненных амбивалентными чувствами, но я не стеснялся о них говорить, а эта история почему-то вызывает у меня особую неловкость. Я не знал, как и зачем о ней рассказывать. Однако именно сейчас мне захотелось поделиться ею, в большей степени, не как моей личной историей, а как историей человека. Историей человечества, если хотите. В таком контексте я, наконец, могу увидеть уместность этого рассказа.
Внезапно на остановке произошло волнение. В вагон с противоположного мне конца ворвалась группа здоровенных хлопцев человек из десяти. Они гнались за толстеньким парнишкой, который, вбежав в вагон, тут же повалился на сидение, с которого во все стороны брызнули сидевшие на нём пассажиры. Парни же немедленно начали избивать вжавшегося в сидение толстячка.
Вагон оцепенел. У всех наступил шок, никто не мог двинуться с места и даже поднять глаза на происходящее. Я тоже застыл на месте. Это был полный ступор – без мыслей, без энергии, только сердце оглушительно колотилось в пустом теле.
Не знаю, сколько я так простоял. Наверное, с минуту. Но эта минута тянулась не одну вечность. Именно в такие вот минуты мы можем почувствовать, что такое ад.
Затем я как сомнамбула пошёл в сторону драки.
Продвигался я медленно, словно во сне, словно в воде, лавируя между смотрящими в пол пассажирами. Я абсолютно не знал, зачем иду. Просто надо было идти. Я не знал, что я могу сделать. Но сделать что-то было нужно. Мне было страшно. Нет, не страшно. Это был всепроникающий ужас. И всё же внутри была какая-то часть, которая толкала меня вперёд.
Я прошёл мимо кнопки связи с машинистом. И это отдельная тема. Никто в вагоне не нажал на эту кнопку. И я не нажал. Мне кажется, это не только из страха перед хулиганами, что они увидят и переключатся на тебя. Это ещё и от глубокого раскола в нашем обществе. Это происходит из убеждения, что власть, администрация никогда не сможет встать на твою сторону. Милиция никогда не с народом. Она, власть, всегда отдельно, опричь, и она всегда репрессивна, и от неё надо держаться так же далеко, как и от хулиганов. Я знаю это убеждение в себе, и я знаю, что оно чрезвычайно распространено на постсоветском пространстве. И оно поддерживается с обеих сторон – со стороны власти и со стороны народа.
Так вот, мне не пришло в голову нажать на кнопку, и я продолжал сомнамбулически двигаться дальше. Я услышал, как женщина рядом со мной прошептала мужу: “Надо же что-то делать, они же его убьют”. Муж молча стоял, потупившись, с хмурым и несчастным видом.
Парни продолжали планомерно, не спеша избивать толстячка, подходя к нему по очереди, подтягиваясь на поручнях, ударяя его обеими ногами. Толстячок только вздрагивал, но не издавал ни звука. Я уже подошёл довольно близко и остановился в нерешительности. Я понятия не имел, что могу предпринять. Живот у меня сводило, а сердце ухало уже во всём теле сразу.
Справа от меня в таком же оцепенении, как и все, сидела эльфообразная парочка – парень с девушкой лет восемнадцати, наверное. У них были одинаковые широкораспахнутые глаза и одинаковой длины волосы. Они были очень красивы. Я успел это заметить в своём “сне”.
В отличие от всех потупившихся в вагоне, они вперились своими окаянными глазами прямо в происходящее избиение.
Я простоял не двигаясь ещё пару вечностей.
В это время поезд остановился. Кто-то из пассажиров быстро покинул вагон, но большинство остались. Что кажется мне странным. Ведь находиться там было невыносимо. Наверное, большинство пассажиров пребывало в том же трансе, что и я. Вошли несколько новых. Кто-то, почувствовав неладное, тут же выскочил назад, а кто-то, не разобравшись, остался и понял, куда попал, только после того, как поезд двинулся.
Во время остановки толстячок предпринял попытку сбежать, но его опять швырнули на сиденье, в которое он немедленно вжался.
Вдруг эльф-мальчик сорвался с места, проскользнул у меня под рукой и ничком упал на толстячка, закрыв его собой.
Это вызвало смятение и оцепенение теперь уже в рядах избивавших.
И это подтолкнуло меня.
Нет, я ничего не подумал, ничего не решил для себя, но действительно будто почувствовал толчок в спину. Я быстро подошёл и упал сверху на эльфа.
Так мы и лежали втроём бутербродом: толстячок, на нём эльф, а сверху я.
Я не мог ничего видеть. Потому что лежал на животе, упираясь лбом в спину эльфа. Я только чувствовал телом раскачивание поезда и дыхание двух живых тел подо мной.
Уловив какое-то движение сбоку, я слегка повернул голову и увидел, что девочка-эльф подошла и тихо села рядом с нами, глядя своими глазами-колодцами на окруживших нас хулиганов. Их я видеть не мог. Но они нас не били. И я знал, что и не будут.
На следующей остановке они все вышли.
Мы расцепились, не решаясь смотреть ни в глаза друг другу, ни на окружающих нас пассажиров. Толстячок быстро и невнятно пробормотав спасибо, подобрал, сопя и растирая кровь по лицу, свою растоптанную сумку, валявшуюся неподалёку, и убежал в другой конец поезда к двери. Дождавшись остановки, он вышел. Я тоже вышел, ни на кого не глядя. Эльфы же поехали дальше. Они были вдвоём. Они были вместе. Они могли продолжать ехать в том же вагоне.
Написав сейчас впервые эту историю, вспомнив её в подробностях, и удивившись яркости и свежести воспоминаний, я чувствую, что до сих пор испытываю неловкость и стыд и примешивающиеся к ним тепло и благодарность.
Вторая история произошла с человеком по имени Джарвис Джей Мастерс. Он уже много лет сидит в американской тюрьме по обвинению в убийстве. Отбывает пожизненный срок. Будучи в тюрьме, он стал буддистом, учеником известного учителя Пемы Чодрон, и принял обеты бодхисатвы. В тюрьме он написал биографическую книгу под названием: У этой птицы мои крылья
Собственно, я и хочу рассказать историю, давшую название этой книге.
Джарвис в какой-то момент увидел, почувствовал, осознал, что за всей непреклонностью, жёсткостью и жестокостью в человеческом сердце всегда прячется страх. Но если ты прикасаешься к страху, то за ним открывается мягкая, нежная жизнь. А если ты продолжишь идти глубже, то эта нежная жизнь приведёт тебя к бесконечности неба.
У этой птицы мои крылья
Однажды во время прогулки заключённых во двор тюрьмы строго режима Сан-Квентин залетела чайка.
Шёл дождь, было грязно, и чайка барахталась в луже, чего-то там выискивая.
Выглядела она не слишком чистоплотно.
Один из заключённых от нечего делать подобрал с земли камень и замахнулся, чтобы швырнуть его в птицу.
Джарвис не раздумывая схватил его за руку.
Вы, наверное, знаете, что в тюрьме так делать нельзя. В тюрьме резких движений не прощают.
Парень, естественно, взвился и начал орать на весь двор:
“Ты кто такой? Ты чо себе позволяешь? Ты чо за руки хватаешь? Те чо до этой грёбаной птицы?”
Народ постепенно начал подтягиваться и собираться вокруг скандала в ожидании драки.
Некоторые тоже стали кричать:
– Эй, Джарвис, ты зачем это сделал?
Вдруг Джарвис неожиданно для самого себя выпалил:
– Потому что у этой птицы мои крылья.
Никто из арестантов так и не понял, что это значит.
Рубрика
Подлинная Жизнь.Тексты
И ещё одна история от моего любимого Художника.
История о том, как возникла память:
https://www.youtube.com/watch?v=eoVs24aw9yg
Всего вам доброго и, надеюсь, до следующих встреч.
И помните: в каждое мгновение у вас есть выбор – сделайте лучший.
А теперь идите и медитируйте!
